«Мы не стремимся наложить лапу на деньги предприятий»

— Расскажите о роли управляющей компании. Как вы взаимодействуете с предприятиями дивизиона?

— АО «ФЦЯРБ» — молодая компания, по факту статус «главы» дивизиона по­лучила только в 2012 году. Ставилась за­дача собрать воедино производства в об­ласти бэкенда. Сейчас в наш контур управления входят пять предприятий: Горно-химический комбинат, «РосРАО», «Радон», ОДЦ УГР и Радиевый институт им. Хлопина. Меня часто спрашивают, почему у нас не классическая вертикаль­но интегрированная модель управления дивизионом. Нельзя управлять предприя­тием, не имея финансовых рычагов. Так вот, у нас, ФЦЯРБ, нет финансовых рыча­гов. Я не могу влиять на бюджет ФГУПов, это прерогатива «Росатома». Я могу толь­ко выстраивать сквозные схемы управ­ления и координировать деятельность для того, чтобы все наши «корабли» дви­гались одним курсом. Задача сложная, и не всегда все проходит гладко. К при­меру, ГХК все время демонстрирует свою независимость в принятии решений, за­частую игнорируя общий курс. Их можно понять. Они еще не научились мыслить рыночными категориями, многие годы осваивали бюджет, а не зарабатывали ре­альные деньги. Пока будут ФГУПы, так и будет все продолжаться.

— Как происходит распределение за­казов между предприятиями дивизио­на? Есть ли среди них конкуренция?

— Никто никому специально не раз­дает заказы. Выиграл конкурс — полу­чил заказ. Конкуренция среди предприя­тий, конечно, есть. Она должна быть. Как известно, ослик, долго простоявший в тени, на солнце не очень активно ра­ботает. Конкуренция учит работать с за­тратами. Бизнес начнется только тогда, когда предприятия начнут обращать вни­мание на затраты и себестоимость. Если вы видите, что ваши затраты несоизме­римы с рыночными ценами, вам нужно оптимизировать производство, менять технологию. Это можно сделать, внедряя методы ПСР. На международном рын­ке ваши затраты никому не интересны. Наши предприятия должны быть в хоро­шей форме и должны уметь выполнять работу по той цене, по которой предлага­ет заказчик.

«КОНКУРЕНЦИЯ УЧИТ РАБОТАТЬ С ЗАТРАТАМИ. БИЗНЕС НАЧНЕТСЯ ТОЛЬКО ТОГДА, КОГДА ПРЕД­ПРИЯТИЯ НАЧНУТ ОБРАЩАТЬ ВНИМАНИЕ НА ЗАТРАТЫ И СЕБЕ­СТОИМОСТЬ. ЕСЛИ ВЫ ВИДИТЕ, ЧТО ВАШИ ЗАТРАТЫ НЕСОИЗМЕ­РИМЫ С РЫНОЧНЫМИ ЦЕНАМИ, ВАМ НУЖНО ОПТИМИЗИРОВАТЬ ПРОИЗВОДСТВО, МЕНЯТЬ ТЕХНО­ЛОГИЮ. ЭТО МОЖНО СДЕЛАТЬ, ВНЕДРЯЯ МЕТОДЫ ПСР»

— То есть вы в чистом виде заказа­ми предприятия не обеспечиваете, но в то же время помогаете им с реа­лизацией. А как распределяется от­ветственность при таком взаимодей­ствии, ФЦЯРБ крайний?

— В каждом конкретном случае есть договор и есть ответственность по до­говору. Если «РосРАО» выигралo тен­дер на 3 млрд, оно и отвечает за работу. И неважно, помогали ли мы в этих рабо­тах или нет. Мы несем ответственность за интегрированные показатели, поэто­му имеем возможность для маневра. Предприятие может недовыполнить ра­боту. Тут мы включаемся.

— Как может увеличить свою при­быль ФЦЯРБ в случае, если заказы идут предприятиям? Что-то от заказов получаете?

— На этом мы никак не зарабатыва­ем. ФЦЯРБ — самостоятельная биз­нес-единица, которая сама себя кор­мит и ни с каких заказов предприятий денег не получает. Наша задача — дви­гать предприятия вперед, если надо — модернизировать и реконструировать. В то же время мы самостоятельно заклю­чаем контракты и выполняем по ним ра­боты. Многие почему-то забывают, что именно ФЦЯРБ — заказчик работ и по­лучатель средств международной тех­нической помощи по проектам утилиза­ции плавучей технической базы «Лепсе» и строительству инфраструктуры по вы­возу ОЯТ в губе Андреева. Мы, как управ­ляющая компания, флагман, показыва­ем нашим предприятиям, куда нужно двигаться, и обеспечиваем это движение вперед и развитие нашего бизнеса и ди­визиона. Какое из наших предприятий будет держателем контракта — не так важно. Яркий пример — наше предложе­ние по установке для дезактивации три­тия в воде на АЭС «Фукусима-1». Именно ФЦЯРБ обеспечил подписание контракта. Но держатели патента — «РосРАО» и Ра­диевый институт, поэтому контракт ве­дет «РосРАО».

— То есть вы здесь не заработали?

— Мы не стремимся наложить лапу на деньги предприятий. Понимаете, у нас в дивизионе общая тематика, об­щие производственные процессы. Очень многие процессы управления выстрое­ны сквозным образом. Взять хотя бы ра­боту с кадрами. Все назначения руково­дящего состава от уровня заместителей генерального директора и прямого под­чинения директору предприятия согла­совывают с нами, а мы — с «Росатомом». Это позволяет создавать команду едино­мышленников. В 2014 году начали фор­мировать кадровый резерв в дивизионе с целью дальнейшей ротации. Из кад­рового резерва «Достояние «Росатома» в ЗСЖЦ были назначены четыре руково­дителя. Когда дивизион сформировался, общая численность сотрудников состав­ляла 12 тыс. Сейчас нас 9 тыс. человек. Оптимизировали затраты, увеличили производительность труда с 1,4 млн руб­лей на человека в год до 2,5 млн рублей. Планируем добиться выработки до 7 млн рублей на человека в год.

— Бэкенд — прибыльный бизнес? Мно­гие говорят, что в классическом пони­мании такого рынка нет, потому что он контролируется государством.

— Рынок есть. К примеру, отраслевая компания заключает контракт на строи­тельство АЭС. Потом проект, стройка, пуск, переработка топлива, бассейн вы­держки. Пройдет 20 лет — понадобятся наши услуги. То есть, если сейчас я под­писываю договор за рубежом, деньги придут в 2037 году. Но зарплату-то лю­дям платить надо уже сегодня. Поэтому основной объем наших заказов касается объектов ядерного наследия Российской Федерации.

— Сейчас складывается интересная ситуация вокруг Армянской АЭС. Чем ближе окончание работ по продле­нию срока ее эксплуатации, тем жест­че становятся требования Анкары и Баку закрыть ее. Я знаю, вы с «Рус­атом Сервисом» ведете там работы.

— Ситуация вокруг АЭС в Армении по­литическая. АЭС безопасна, просто нуж­но решить некоторые вопросы по ОЯТ и РАО. До 1990‑х годов Армения вывози­ла свое ОЯТ на переработку на «Маяк». Но после того как Грузия запретила про­возить через свою территорию ОЯТ, это стало невозможным. Самолетом доро­го. В Армению пришла Areva и предложи­ла модульные хранилища. В результате французы на этом заработали, но техни­чески проблему с ОЯТ не решили, пото­му что гарантийный срок эксплуатации хранилищ — 50 лет. Как наши потомки будут топливо из этих бетонных блоков извлекать? Что касается обращения с ра­диоактивными отходами в Армении, то мы провели обследование всех радиаци­онно опасных объектов, защитили кон­цепцию обращения с РАО, разработали и утвердили дорожную карту. Эксперты ФЦЯРБ провели предварительные тех­нико-экономические исследования. Про­ект будет успешным. «Русатом Сервис» и ФЦЯРБ прекрасно работают вместе, и если они нас будут и дальше поддержи­вать, то мы добьемся всех поставленных целей.

«АНАЛОГОВ НАШЕМУ ТУК-141О НА СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ НЕТ. УНИКАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ДАЮТ ВОЗМОЖНОСТЬ ЭКСПЛУА­ТИРОВАТЬ ЕГО НА ВСЕХ ДЕЙ­СТВУЮЩИХ АЭС С ВВЭР-1000, ПРИ ЭТОМ ЗАГРУЖАТЬ В 1,5 РАЗА БОЛЬШЕ ОТВС, ЧЕМ В ДРУГИЕ КОНТЕЙНЕРЫ»

— Какие еще ваши решения могли бы стать прорывными? По обращению с РАО, по выводу из эксплуатации?

— Проблема утилизации жидких радио­активных отходов, таких как ионообмен­ные смолы и отработанные технические масла, стоит очень остро для всех атом­ных станций. На ФГУП «Радон» создана и испытана уникальная установка сверх­критического окисления, которую разра­ботали специалисты ФЦЯРБ. Отработан­ная ионообменная смола (ИОС) вводится под давлением 300 атмосфер и разлагает­ся до воды и нетоксичных газов. Было бы выгодно доставлять ИОС с атомных стан­ций на «Радон» для централизованной переработки. Аналогов этой технологии нет. Это хороший бизнес. Критическая ситуация по хранению отработанных смол сложилась на Балаковской, Кур­ской, Белоярской АЭС. Мы готовы пред­ложить уникальный способ переработки, обеспечивающий безопасное обращение со смолой. Но нам нужны средства на его окончательную доработку. Будут деньги, будет референтность. Вот это — прорыв­ные технологии. В Радиевом институте есть технология производства кислоро­да-18, уникального изотопа для синтеза радиофармпрепаратов. В институте на­ходится единственная в стране установ­ка по производству этого изотопа мощ­ностью 100 л в год. Мы можем продать такую технологию за рубеж.

— Расскажите об уже реализованных и текущих проектах. Какие можете особенно отметить?

— Один из проектов, которыми я могу гордиться, — это вывод из эксплуатации корпуса «Б» на территории ВНИИНМ. ФЦЯРБ разработал методики обследова­ния зданий и провел доказательную экс­пертизу, что здание чистое. Под проект мы брали «Радон» и ОДЦ УГР. Раньше та­кую задачу никто не решал. Демонтаж подобного здания на территории Мо­сквы! Сейчас реализуем большой про­ект в Ангарске по выводу из эксплуата­ции двух зданий. Там есть аварийные конструкции. Сложный проект. На судо­ремонтном заводе «Нерпа» мы демон­тировали «Лепсе». Сформировали и от­правили на долговременное хранение в ПДХ РО «Сайда» кормовую блок-упаков­ку с емкостями ЖРО. Создали почти всю необходимую инфраструктуру для обра­щения с ОЯТ: контейнеры, кран, переда­точные механизмы, транспортеры, пе­регрузочные машины и т. д. В 2017 году приступим ко второму этапу — вырез­ке пеналов с ОТВС. Кроме того, ФЦЯРБ исполняет международные контрак­ты по ввозу ОЯТ, мы ввезли в этом году из Польши отработанное топливо иссле­довательского реактора, завершили пер­вую часть проекта по рекультивации территорий в Таджикистане и Кирги­зии. Не стоит забывать, что специали­сты ФЦЯРБ активно внедряют инноваци­онные разработки. И пусть в этом году у нас по ним еще нет прибыли, продви­нулись мы далеко. К примеру, с ТУКа­ми — транспортно-упаковочными ком­плектами. Аналогов нашему ТУК-141О на сегодняшний день нет. Уникальные характеристики дают возможность экс­плуатировать его на всех действующих АЭС с ВВЭР-1000, при этом загружать в 1,5 раза больше ОТВС, чем в другие контейнеры. А его защитные характери­стики позволяют вывозить отработанное топливо нового поколения без каких-ли­бо ограничений, что сокращает затраты на обращение с ОЯТ, а также время про­ведения планово-предупредительных ре­монтов на действующих АЭС. ТУК-141О уже прошел технологические испыта­ния на Калининской станции и готов к испытаниям на «Маяке», которые ско­ро начнутся. И разработкой ТУК-140 мы гордимся, ведь он вмещает 42 ОТВС од­новременно. В России нет аналогов та­кой вместимости. Используя наш ТУК, можно существенно сократить транс­портные расходы.

— Каким видите дивизион через 10 лет?

— Дивизион будет успешным. Не бу­дет ФГУПов. Мы создадим компактный дивизион технологичных предприятий с производительностью 10 млн рублей на человека в год. Мы станем лучшим ди­визионом в отрасли, обладающим все­ми технологиями хранения, переработки и транспортировки ОЯТ.

ТЕКСТ: Дмитрий Шустов

ФОТО: «Страна Росатом», ФЦЯРБ